Публикации

ТЕКСТ К КАТАЛОГУ

Художник Александр Шевченко часто ошибается. Но, как ни странно, ни к чему плохому это не приводит. Так, например, он решил сделать выставку под названием "Ошибка как творческий метод", т.е. раскрыть публике тайну своего творчества, и это, конечно же, неправильно. Мало кто видит, как художник создает свои картины. Обычно люди уже смотрят на готовое и радуются (или сердятся, думая, что их дурачат). Процесс творчества — вещь интимная, как-то неловко заниматься этим на людях. Всегда очень стыдно смотреть по телевизору, как художник морщит лоб, фальшиво бросается к холсту, издает звуки вдохновения, типа "а вот я сейчас!", "хм", "эврика!" — сразу хочется переключить телевизор, как-будто наткнулся на порнографию. В жизни — увы! — процесс творчества выглядит не очень красиво, иногда даже неприлично. Шевченко думает, что людям хочется знать, как создавался тот или иной шедевр на самом деле. Но это ошибка. Людям как раз больше нравится придуманное: оно — проще, чем настоящее, чем живое, и поэтому убедительнее. Любовь по телевизору понятнее, чем в жизни. Когда, например, художник говорит, что прежде чем создать шедевр, он должен понюхать розу за 150 р. для вдохновения — это понятно. Ясно, что картины этого художника должны стоить дорого. Откровения же типа "когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда" воспринимаются в лучшем случае, как экстравагантность, в худшем — как свидетельство собственной беспомощности и несостоятельности. Так что я честно спросил Сашу, не боится ли он выглядеть в результате всего этого идиотом? Саша не испугался и ошибся. В силу известных обстоятельств я имею возможность регулярно наблюдать за творческим процессом художника А. Шевченко. Выглядит это примерно так: Он приходит в мастерскую и пьет кофе. Лежит на диване, потом опять пьет кофе. Потом садится за стол и рисует, делает 20-30 эскизов (все хорошие) и спрашивает у меня — какой лучше? Я тыкаю наугад пальцем, иногда попадаю, а иногда Саша говорит: — Нет, мне больше нравится этот, — и идет дорабатывать эскиз. Затем он точно измеряет линейкой размеры карандашного рисунка и в строгой пропорции делает подрамник соответствующего размера, натягивает холст и приступает к живописи. Пишет, пишет, переделывает, накладывает слои краски, затем счищает, снова накладывает. Постепенно детали на картине меняются, дерево становится птичкой, дом — корабликом, зима — летом, и, в конце концов, от первоначального замысла остается только размер картины (как правило, довольно экзотичный, какие-нибудь 43x68 - так нужно было по эскизу). Он красит, перекрашивает, счищает, снова закрашивает, но потом вдруг — бац! — и как-то (не каждый раз, но все-таки) картина начинает жить. Сама собой, как же, если не по ошибке? Хотел-то совсем другого... Художнику полезно ошибаться. Ошибка главнее. Что такое — не ошибся? Ну, составил себе что-то, план, схему — и старательно все сделал... Это что, творчество? А вот когда делал что-то и ошибся — вот тут-то и может выскочить что-нибудь удивительное, такое, что больше тебя. Ошибки всегда (ну, хорошо — часто) интереснее, нужно только уметь увидеть, что в результате этой ошибки получилось — ведь не бывает, чтобы вообще ничего не получилось? Получается, но не то, что запланировал — что-то совсем другое, непредсказуемое, о чем бы сам никогда не додумался — а мы говорим: "Ошибка вышла. Попробую еще раз." Важно уметь видеть. Видеть то, что происходит на самом деле, а не подгонять жизнь, живопись под какую-то схему в голове, выбрасывая все, что в эту схему не вмещается. Из ошибок и получается что-то новое, интересное, красивое (во всяком случае, в искусстве.) Работать и, работать — вот и весь творческий метод. Трудно сказать, в чем он конкретно выражается — счищать, переделывать, закрашивать, ошибаться, работать, а потом что-то иногда происходит само и... что-то там такое... тра-та-та... "...И вдруг привлечь любовь пространства" (если не пространства, то пусть только плоскость холста начинает платить взаимностью). Так что, конечно, А. Шевченко ошибся со своим проектом, поэтому и оказался не изготовителем пейзажей и натюрмортов, а художником. И если делает он порой что-то неправильное и лишнее, то специально: следует своему методу, ждет подарка — ошибки. Что-то нужно же делать? Не ошибается тот, кто ничего не делает.   Константин СУТЯГИН

Многие не поверят, но в Москве вновь открывается выставка Александра Шевченко – только теперь не Васильевича, а Николаевича, и не в Пушкинском музее, а в ЦДХ. Нестарый и, в общем-то, здравствующий художник, давно известный любителям современной живописи, вдруг призадумался и решил, что называется, обернуться на пройденный путь. И даже название для выставки придумал, можно сказать, аналитическое – «Ошибка как творческий метод». Поэтому новую экспозицию составили только те работы, которые поначалу собирались быть чем-то другим. И даже не обязательно в руках самого Шевченко. Например, один из представленных в экспозиции женских портретов прежде был чужим неудавшимся натюрмортом, а пожелтевший – не столько от времени, сколько от несоблюдения технологии живописи – летний пейзаж теперь оказался чем-то вроде левитановской «Золотой осени»… Чтобы окончательно втолковать зрителям суть показанного на выставке, автор постарался сопроводить каждый из экспонатов подробным рассказом об истории его возникновения.

Время идет, проскальзывает сквозь тебя (стирая внутри нужные и полезные клеточки, протирая дырки), и никак не ухватишь его, не накроешь стеклянной баночкой, чтобы рассмотреть повнимательнее. Жизнь без календаря - сплошное настоящее время. А с календарем можно, например, посмотреть когда был Новый год, на какой день недели приходится 1 Мая, сколько еще осталось до 8-го Марта и т. д. Много полезного про будущее и прошлое можно узнать из самого обыкновенного календаря.