Е.Габриелев К.Сутягин А.Шевченко, С.-Петербург галерея «Борей» 14 – 28 апреля 1998
«НАШЕ НАСЛЕДИЕ»
ПРЕСС-РЕЛИЗ
Для любого разбирающегося человека сегодня очевидно, что живопись умерла.
Сегодня считается просто неприличным писать по холсту маслом – в Европе и Америке никто уже так давно не делает – и мы, как просвещенные художники, разделяем это прогрессивное мнение.
Если раньше художники служили Богу, расписывали церкви и прочее, - влияя таким образом на общество будь здоров как, - то сегодня картина, написанная на холсте маслом вряд ли вызовет в обществе какой-либо резонанс. Живопись свелась к отдельному человеку – покупателю, который, глядя на картину, просто прикидывает, чем бы ему украсить комнату. Неприлично серьёзному художнику заниматься этими делами сегодня, когда летают в космос, когда в обществе нет идеалов, когда экономический кризис, когда в подъездах пишут неприличные слова. (Да и глупо – можно украсить комнату каким-нибудь календарём с кошками, или голой девушкой).
Но вот когда мы смотрим сегодня на картины, написанные 50 -60 лет назад, то всё хорошо. Тогда ещё не было войны в Чечне, ещё не изобрели новые технологии, и не печатали календарей с голыми девушками. И нам сегодня не стыдно за тех художников, а даже приятно, трогательно – смотрим, как на детей, и умиляемся – как они красиво рисуют, пока маленькие!
И поэтому в помощь всем сегодняшним живописцам, мы изобрели что-то вроде специальной машины времени.
С помощью этой машины получается, что мы уже не сегодняшние живописцы Костя Сутягин и Саша Шевченко, продолжающие заниматься несовременным делом, а два неизвестных художника прежних лет, не замеченные в своё время и не вписанные в историю искусства.
Видимо, живопись – это такое искусство, которое видно только по прошествии времени. Рембрандта оценили через 200 лет после смерти; Гойя, Сезанн, Ван Гог – кого из них при жизни понимали современники?
Должны пройти годы, чтобы умерли все сопутствующие живому автору скандалы, сплетни и неприятный запах изо рта, мешающие современникам адекватно воспринимать его произведения.
Хороший художник – мёртвый художник.
Проект посвящён двум неизвестным живописцам прошлых лет К.Сутягину и А.Шевченко, от которых до наших дней дошли только картины, ностальгическое очарование художественной атмосферы и фотографии, оставляющие за кадром все проблемы и неприятности.
Так и нужно смотреть на наши картины, чтобы сработала другая, современная часть нашего искусства, потому, что как современные художники, мы пытаемся таким образом влиять на общество по-крупному: с одной стороны на современных художников-живописцев – указывая им путь для выживания, а с другой - на остальные слои зрителей, которым всё ещё нравится живопись. Живопись умерла, живопись в музеях, говорим мы.
Живопись умерла, а мы – ещё нет.
Газета «НАБЛЮДАТЕЛЬ» №70 17 апреля 1998 (С.-Петербург)
Мы пойдём другим путём
…В галерее («Борей») открылась замечательная, обезоруживающая своей добротой и злодея выставка трёх московских художников «Наше наследие». Это живопись Александра Шевченко и Константина Сутягина в сопровождении третьего художника-фотографа Е.Габриелева. Судя по картинам, это неспроста и дополняет общую концепцию. Глядя на холсты Шевченко, думаешь – не Сутягин ли? И наоборот. Не желая мириться с действительностью, в которой люди не поддаются влиянию живописи, авторы силою своей фантазии переместились в прошлое, «когда художники влияли на общество, будь здоров как». «Тогда ещё не было войны в Чечне, ещё не изобрели новые технологии, и не печатали календарей с голыми девушками для украшения интерьеров». Обернувшись «не сегодняшними известными живописцами К.Сутягиными и А.Шевченко, продолжающими заниматься «несовременным» делом, а двумя неизвестными художниками прежних лет, авторы и оказались в прошлом. Годы как бы стёрли их реальные неприятные качества и приметы, вплоть до запахов. Осталась лишь память в виде шикарных фотокартин Е.Габриелева, запечатлевших быт и творческие мгновения мастеров.
Среди посетителей выставки замечены были многие «митьки», картины которых (сразу видно) имеют с картинами участников выставки общие точки. Определённо стоит сходить…
Виктор ТИХОМИРОВ
Газета «ВЕЧЕРНИЙ ПЕТЕРБУРГ» №77 (21283) четверг, 30 апреля1998
Нелёгкое наследие
Живопись сегодня – занятие безнадёжно устарелое, вроде вышивания, - это вам любой специалист скажет. В героях арт-рынка теперь ходят фотографы, в роли благородного хобби выступает коллекционирование фотографии, которая на фоне ломового продвижения компьютера в свою очередь приобрела оттенок антикварной технологии. Былые живописцы гурьбой подались – кто в имиджмейкеры, кто в дизайнеры, а кто просто в журналисты. Но мазать красками по холсту всё-таки сильно хочется, хотя немного стыдно: краски денег стоят, а картины не купит никто всё равно, спонсоры же деньги дают только на рекламоносные проекты с социальным душком. Но главное – коллеги-интеллектуалы засмеют ретрограда. В общем это занятие нынче нуждается в оправдании.
Но, если Бог даёт болезнь, он же и даёт лекарство: в эпоху развитого постмодернизма объяснить и оправдать можно что угодно. В том числе и живопись. Что и доказывает проходящая в галерее «Борей» выставка московских художников К.Сутягина, А.Шевченко и Е.Габриелева «Наше наследие».
Человек простодушный, петербургский, который ходит в галереи, чтобы смотреть картины, пожмёт плечами – ну митьки и митьки, мазня грамотная и обаятельная, братки хорошие, хоть и московские. Картинки типа «скромненько, но со вкусом», оно же «душевно, хоть и лукаво». Формат комнатный, цвет приятный, сюжет забавный. Вполне можно приобрести такую, выбрав под цвет обоев, чтобы украсить мелкобуржуазный интерьер. (Эти коммерческие резоны авторы благоразумно и профессионально учитывают.) Человек просвещённый, столичный, который на выставки ходит читать тексты с объяснениями «что означают и зачем изготовлены представленные произведения», тоже вполне удовлетворится: текст складный, обещает «машину времени», которая как бы превращает сегодняшних живописцев в неизвестных художников из прошлого примерно 60-летней давности. Которых критики проглядели, музеи прошляпили, потомки забыли, но, тем не менее, страшно важных и нужных, потому, что в те времена «быть художником было заманчиво и романтично». Тогда художник якобы мог влиять на общество, поскольку « не было телевизоров и видеомагнитофонов, но были идеалы». И зритель, разглядывая незамысловатые натюрморты-пейзажи, должен умилиться, как на детей – как они красиво рисуют, пока маленькие!
Чтобы соединить две части выставки – дурашливую как бы живопись и умственную как бы подоплёку (вот уж где мухи отдельно, котлеты отдельно), между ними для пущей достоверности помещается фотография – симпатичная, хоть и нарочито небрежная стилизация под провинциальное довоенное фото, где имеется полный антураж «художеств» - мольберт, берет, обнажённая модель и всякие там вазочки-кувшинчики-диванчики-гитарки, свидетельства быта бедного, но честного и, похоже, счастливого. И сами авторы, любовно и тщательно выстроившие постановки, - один бородатый в мятой курточке, трудяга кисти другой в очках и при галстуке умник – являют собой классическое раздвоение ума и сердца (на вид комичное, а на самом деле драматичное), вялотекущую профессиональную шизофрению, которой неизлечимо хворает всё нынешнее поколение художников.
За всеми этими шутками-пародиями нешуточная тоска – и по романтическому, не существующему более образу «непризнанного гения» (а вдруг я тоже такой?), и по тем временам, когда можно было заниматься любимым делом и при этом «влиять на общество», и даже по «идеалам». (Хоть кто-то в тусовке решился произнести запретное слово – и то хлеб.)
Но всё дело тут же портит сам собой всплывающий вопрос: какие такие идеалы обнаружились в обществе 60 лет назад? В 38-м голу, то есть? И какой художник мог по большому счёту «влиять»? Хитом того сезона считалось полотно А.М.Герасимова «И.В.Сталин и К.Е.Ворошилов в Кремле». То есть идеалов было навалом, но вряд ли они бы устроили авторов «Наследия». И что за мода такая странная на богему напала – петь хором «песни о главном» и ностальгически размещать рай земной в этом лютом времени?
Авторы выставки, конечно, имеют в виду под «наследием» не догмы соцреализма, а как раз наоборот: картинки отсылают к группе «13», к интимному, сугубо неофициальному творчеству Древина, Мавриной, Тышлера и др. И далее больному и безумному , но чрезвычайно живучему поколению «лирических экспрессионистов» 50-х ( с которыми многие Митьки связаны не только идеей, но и семейно). К тому самому тихому сопротивлению «кухонной культуры» громыхающему официозу. Который, впрочем, один только и мог придать рисованию « пейзажей из окна» вид гражданского подвига.
Наследие, конечно, не выбирают. А жаль.
Марина КОЛДОБСКАЯ
ПРЕСС-РЕЛИЗ
«ПАМЯТИ НЕИЗВЕСТНОГО ХУДОЖНИКА» 1996 - 1997
Уважаемые господа!
Мы, нижеподписавшиеся работники изобразительного искусства, хотим обратить внимание властей города Москвы на недопустимую ситуацию, сложившуюся в столице с памятниками художникам. При таком большом числе памятников деятелям других форм творчества — писателям, театральным работникам и особенно поэтам — мы вынуждены напомнить Вам, что единственный живописец, кто удостоился этой чести — замечательный русский художник И.Е. Репин. Других памятников великой русской школе живописи, давшей миру десятки выдающихся имен, в Москве нет.
Такое положение дел не может не огорчать всех нас, имеющих непосредственное отношение к изобразительному искусству.
В связи с этим инициативная группа художников при участии галереи "Экспо-88" предлагает Вашему вниманию следующий проект.
Ввиду того, что подобное положение с памятниками художникам явно недопустимо и, конечно же, будет со временем исправляться, возникает конфликтная ситуация: кто же будет тот второй, кому после великого русского художника И.Е. Репина будет поставлен памятник? Ситуация настолько запушена, что выбор следующего художника становится принципиальным. Любое имя вызовет большое количество споров и даже обид в среде творческой интеллигенции. В связи с этим мы предлагаем такое решение, которое не должно вызвать возражений ни у кого.
Мы предлагаем поставить памятник не какому-то определенному художнику, заслуженному академику или профессору, чьи работы украшают десятки музеев мира, а самой печальной фигуре мирового искусства от прошлых веков до современности — неизвестному художнику. Мы хотим поставить памятник самой ужасной участи, которая подстерегает творца во все времена — не голоду, тяготам и лишениям, на которые он заведомо обрекает себя, встав на путь искусствам более страшному — не сохранить при этом для потомков даже своего имени. Остаться для них просто неизвестным художником, "н.х. второй половины XIX-го века", как пишут на их картинах, которые потом все-таки попадают в музеи. Всем художникам, XVIII, XIX, и, конечно, XX века, которые беззаветно отдали свои жизни искусству и даже не сохранили при этом своего имени.
Вторым памятником после И.Е. Репина, добившегося при жизни всего, о чем может мечтать художник, должен стать памятник Неизвестному художнику, даже после смерти не добившемуся ничего.
Мы уверены, что это место будет почитаемо всеми художниками и студентами художественных учебных заведений, большинство которых, конечно, также останутся неизвестными.
В связи с этим, мы обращаемся к Вам, властям нашего города за официальным разрешением на создание этого памятника и выделением соответствующего места для его постройки.
Возведение памятника Неизвестному художнику наша инициативная группа планирует предложить хорошо известному в нашей стране и за рубежом скульптору Эрнесту Неизвестному.
Искренне надеемся на Вашу всестороннюю поддержку и помощь в этом благородном деле.
С уважением,
К.Сутягин, член СХ
А.Шевченко, член НАМХИ
галерея "ЭКСПО-88"
Журнал «ДЕКОРАТИВНОЕ ИСКУССТВО» № 1-2 1997
Русские в Германии
В дни празднования 51-й годовщины Победы над фашизмом я встречала в Кёльне двух русских художников - Константина Сутягина и Александра Шевченко.
Всё началось как обычно: не успели художники сойти с поезда, как уже были задержаны полицией. Кто такие? Что в мешках? «записывайте, - говорил полицейскому Костя Сутягин. – Мы приехали изменить мир. Взорвать старые и установить новые ценности!» «А в мешках – сало», - сказал осторожный Саша Шевченко. Если бы не моё вмешательство и не звонок из департамента культуры, на это поход русских на запад мог и закончиться.
Некоторые говорят: русское искусство завоевывает мир, нужно ехать в Европу, пока там еще не все завоевали. Другие говорят - русские в Европе никому не нужны, все давно занято хохлами. На самом деле, там вообще никто не нужен: ни русские, ни хохлы, ни евреи. Даже немцы не нужны - у них там уже давно все есть. Дело отлажено, каждому отведено свое место и с немецкой пунктуальностью расписано - кому что делать. Один знакомый немецкий художник энергично объяснял мне, что его тема в искусстве - это розовые цветы на зеленом фоне. Сейчас временно не работаю, добавил он, продукция не находит сбыта. Нормальное искусство.
У человека такая специальность - рисует розовые цветы на зеленом фоне, продает шесть штук в год (делает на всякий случай восемь - мало ли?), а в остальное время служит в департаменте по части образования. Ну а наши, посвящая себя искусству, планируют, как минимум переделать мир.
Потом они приезжают в Германию, бьются, тычутся в разные места, показывая в полиции свои буклеты и каталоги, и в конце концов - к собственному удивлению - оказываются вполне счастливы, достигнув нормального немецкого уровня: рисовать синие цветы на желтом фоне - и лишь посмеиваются над своими соотечественниками, все еще мечтающими что-то изменить. Европа - хорошая прививка от всяких революций.
Привыкнув к реализму, многие русские очень грустят - в современной Германии нет предметного искусства. Это у нас человек может писать живописные развалины и стройки - там это огораживают заборами и ремонтируют так быстро, что не успеваешь разложить этюдник. Любимые сердцу русского художника раскисшие от дождя дороги здесь воспринимаются как сюрреализм. Где вы, покосившиеся крыши, облупившаяся краска карнизов, дребезжащие трамваи? А натюрморты? Чтобы рисовать предметную живопись, нужно эти предметы любить, а чтобы любить, нужно, чтобы они жили долго - а не заменялись на новые, если сломались. Любовь к предметам начинается с мишки, которому оторвали лапу, бросили на пол, но почему-то жалко выбросить. В Германии таких неполноценных мишек традиционно сжигают в специальных ящиках, и поэтому предметного искусства там практически нет. (То есть, конечно, не поэтому - есть еще тайный заговор кураторов, происки международного капитала, неграмотность зрительских масс и многое другое, но факт остается фактом.) Самое распространенное среди галеристов тому объяснение - что предметное искусство старомодно, устарело, а абстрактное (в этом году ему исполняется 85 лет) - на удивление молодо. Многих русских это озадачивает и сбивает с толку, и они либо тоже начинают заниматься абстрактным искусством, либо во все стороны плюются и уезжают, накупив себе в магазине напоследок что-нибудь из немецкой предметности. Для этого в Германии есть специальные дешевые магазины - для художников: купил что-нибудь съесть-покушать, а они все это складывают в специальный пакетик, а на пакетике написано, что их магазин - дешевый. Кто не знает - попадается на эту подлянку. Идешь по улице, думаешь, все нормально, Гогенцоллернштрассе, ресторан «Pulmann», мальчики на роликовых коньках. Солнце светит, достопримечательности мелькают по сторонам - несешь в руке пакетик из спецмагазина, засовываешь туда голову, чего-нибудь откусываешь, отхлебываешь - и еще быстрее мелькают по сторонам достопримечательности. Только люди почему-то сторонятся и смотрят неодобрительно. Я только_ потом поняла, что это они из-за обыкновенного целлофанового пакета. А вот если бы я шла с пакетом из какого-нибудь самого дорогого магазина, то и смотрели бы все на меня по-другому: дескать, какая симпатичная девушка. Покупает себе что-то в ужасно дорогих магазинах, отхлебывает, молодец! И мальчики на роликовых коньках делали бы вокруг меня пируэты, говорили бы: гутен таг и спрашивали мой номер телефона. Глупость какая! Все вроде бы то же самое: солнце светит, кёльнский собор слева, на мне те же туфли из дорогого магазина «Bally», я все та же с маникюром на ногтях, молодая и красивая, даже продукты в пакете те же самые, - а от того, что на пакете написано, все вокруг меняется. Сразу записывают меня в какую-то категорию и меняют отношение. Не могут взглянуть вглубь, неспособны увидеть за словами настоящую суть (что я молодая, красивая, с маникюром и пр.) - чистый концептуализм! Так что по воздействию на массы концепт (в сравнении с нормальным искусством) - это как против фильмов Гринуэя поставить порнографическое кино: всем сразу все понятно и любопытно, мимо не пройдешь. Я сама всегда с интересом смотрю такие вещи по кабельному TV отеля - минут пять, дальше не интересно, а деньги-то уже все равно заплачены! Сегодня неважно, что и как нарисовано, говорят модные галеристы, главное - это чтобы была идея, концепция, чтобы автор более-менее смог объяснить словами, что он хотел сделать. И авторы объясняют, более или менее. Дочитывать ли до конца сопроводительные тексты - еще и по-немецки? (Я на московских-то выставках читаю по диагонали.) Второй раз смотреть - вовсе не пойду. Но, конечно, это тоже путь, по которому идут наши соотечественники, пытаясь сделать карьеру в Германии. Только не надо забывать, что на всю страну у них - от силы 5 концептуалистов, которые живут исключительно этим делом (из них у двоих папы-фабриканты, у одного жена-фотомодель, а остальные - получают государственные стипендии). Прочие - в лучшем случае где-нибудь преподают, делают в год два своих произведения (как правило, внушительных размеров - целый год делали!), а галерея, с которой они сотрудничают, с грехом пополам тысяч за 15 марок пристраивает одну инсталляцию в какой-нибудь музей или незадачливому богатею. Далее вещь разбирается на кусочки (а где прикажете хранить такое здоровенное изделие?), складывается в специальный ящик и прячется в чулан. Сверху пишется фамилия автора. Как говорится, современное искусство. Упакованное. Только не удивляйтесь, если увидите у какого-нибудь модного куратора дома на стенке нормальную живопись, без сопроводительных текстов. - это, скажет он, стесняясь, так... это у меня тетя Гретхен была, проездом из Бремена... тетя купила... на обратном пути заберет. Один современный немецкий художник (известный, его два раза показывали по 37-му каналу кёльнского телевидения) даже решился предложить Косте Сутягину (которого раз в месяц показывают по TV, либо крутят по радио, либо вот, как сейчас, упоминают в каком-нибудь журнале) поменяться с ним картинами. Так и быть, дескать. Хоть у вас и предметная живопись. Но я, говорит, готов вашу картину у себя в спальне повесить, а вы мою в Москве можете за большие деньги продать, потому что это - новое слово.
Однако в Кельне его картины стоили дешевле сутягинских, хотя и были больше по размеру. И Костя дипломатично сказал: «Нихт ферштейн». Чему удивляться, если даже знаменитый коллекционер современного искусства барон фон Людвиг, и тот - немножко застенчиво, конечно — признавался, что сам он вообще-то больше любит предметное искусство, но, как говорится, положение обязывает! Соответствуем-с. (Не этим ли, кстати, объяснялась та необыкновенная щедрость, с которой дарил он по всему миру собственные коллекции?) Ну, а что действительно представляет собой современное немецкое искусство, и какое место занимает в нем концепт, наглядно показывает прошедшая международная ярмарка Art-Cologne (центральная и наиболее уважаемая в Европе, что бы там ни утверждали устроители Art-Berlin). Выставлялось более 150-ти галерей, люди там занимались настоящим делом, бизнесом — было продано работ на 16 млн. DM. И были приглашены еще 20-25 галерей, занимающихся новым искусством, приглашены бесплатно (участие в Art-Cologne стоит порядка 24 тыс. DM), просто так, для смеху, чтобы посетителям не было скучно хотя бы первые пять минут. Надо сказать, что на фоне солидных, уважаемых галерей, серьезно торгующих серьезным искусством, эти бесплатные галереи тоже смотрелись нормально, как клоуны, заполняющие перерывы между выступлениями взрослых артистов, и им многое прощалось. Из русских на Art-Cologne мною были замечены: И.Кабаков (40 тыс. DM), как же без него и его вечных Марии Степановны и Ивана Петровича с сапожной ваксой? Говорить о нем как о русском в Германии не поворачивается язык.
Ю. Альберт, по-прежнему внештатный сотрудник журнала «Веселые картинки», укрепляющий дружбу между детьми разных стран, был представлен уже немецкой галереей. Впрочем, мы говорим о художниках. Был Эдуард Штейнберг (20-40 тыс. DM), представленный па рижской галереей Клода Бернара, но был и Марк Шагал, не представленный разве что ленивым. Кёльнская галерея Галины Гмуржинской представляла графику А. Древина (8-10 тыс. долларов) и небольшие живописные работы Н. Удальцовой за сумасшедшие против наших цен деньги - 45-50 тыс. долларов! (Кстати, злые языки болтают, что и сама госпожа Гмуржинская — не кто иная, как русская в Германии, родственница одного высокопоставленного советского чиновника, вывезшая лет двадцать назад немало приличных работ, включая Пикассо, Миро и Шагала. Чего только не болтают злые языки! Сама госпожа Гмуржинская отказалась говорить со мною на родном языке и сразу положила конец всем сплетням.) Так же в качестве русских в Германии, на Art-Cologne мною были замечены питерские художники Оля и Саша Флоренские, приятно освежающие малознакомый бомонд, и, опять-таки, московские художники Костя Сутягин и Саша Шевченко, с достоинством пившие дармовое французское шампанское в галерее африканского искусства.
Других русских на смотре всегерманского изобразительного искусства я не заметила. Это не говорит об их художественном уровне - лишь свидетельствует о месте, занимаемом ими в отлаженной иерархии европейского арт-бизнеса. Я не имею в виду, что они занимают последнее место - упаси Бог! - я имею в виду, что они вообще не занимают там никакого места, что гораздо почетней. Занять сколько-нибудь серьезное место русским в Германии мешает многое. Как субъективные причины — собственная гордость, незнание языка, особенности натуры и отсутствие денег, - так и объективные: в самом деле, было бы странно, если бы к нам приехал вдруг из Германии какой-нибудь Ганс Краузе и стал заслуженным художником России. Думаю, что другие заслуженные художники этого бы не допустили. Времена нашего увлечения западными художниками-коммунистами прошли. Времена их увлечения художниками-антикоммунистами тоже кончились. Кто успел - слава Богу! Остальным желаю найти в Германии какую-нибудь непыльную работу - там этого хватает - и скромно обслуживать своими произведениями небольшую группу покупателей. Здесь тоже есть шансы, но для этого нужно перестать быть русским в Германии, в Германии нужно быть немцем.
Так что единственная цель, которая может быть у нормального русского в Германии,— это заработать денег, чем, собственно, все и занимаются. Привезти картины, сделать выставку по возможности в более приличной галерее - хорошо, если будет пресса, TV (хорошо не в нашем смысле, дескать, теперь меня узнает вся страна, а хорошо в смысле, что услышит про эту выставку какой-нибудь немецкий дядя, придет и купит себе картину),- а самому сидеть тем временем на террас-е приличного и недорогого кафе, любоваться высоким кёльнским собором и пить светлое пиво с сосисками. И в этом-то смысле -все равны. По нашим российским меркам, никто не занимает там никакого места.
Все русские в Германии - неизвестны, и в этом смысле хочется вернуться к выставке К.Сутягина и А.Шевченко в галерее «Zeidal am Domhof» (с видом на кёльнский собор, разумеется), с которой, собственно, и начинался рассказ. Выставка так и называлась: «Памяти неизвестного художника». Считается, что известным художником быть выгодно, отмечают авторы проекта. С известными здороваются, их любят девушки, у них принято покупать картины. Такие в современном обществе сложились стереотипы, и художники вынуждены тратить на это массу времени. Но известными из них становятся единицы, а остальные - так и тратят свои силы зря. Для кого же существуют эти стереотипы?— спрашивают художники Костя Сутягин и Саша Шевченко, и сами отвечают:- Для избранных счастливцев! А остальные? Так не пора ли взять эти антигуманистические стереотипы и заменить на другие, более человечные?
По мнению авторов проекта, нужно создать такие стереотипы III тысячелетия, чтобы считалось, что известным художником быть некрасиво, а неизвестным - наоборот, достойно. И чтобы все (по этим новым стереотипам) уже сейчас начали любить неизвестных, здороваться с ними и покупать их картины — не дожидаясь, пока те прославятся.
Красивый художественный жест российских художников, которые хотят изменить мир, забывая, что они не в России. Они даже поставили где-то в Кельне памятник Неизвестному художнику, такой, как мечтали в Москве. Дело было благополучно показано по 31-му каналу кёльнского TV, пропечатано в газете на 15-й полосе, а потом забыто. Отодвинуто в тень очередной годовщиной Победы над фашизмом.
Впрочем, на выставке были и нормальные картины, и они потихоньку продались. Художники заработали, купили родственникам подарки, сели на поезд и поехали домой, в Россию, поругивая вялых немцев и прихлебывая из чашечек дорогой коньяк. Революция возможна только в отдельно взятой стране. Всё нормально.
Татьяна БАТУРИНА